Фрагмент 25 (165), июль 1999
Солнце медленно выползало из океанских пучин, поднимаясь над Исландией. В Нортхаусе готовились к завтраку. Морские птицы с криками кружились вокруг башни-донжона, а инспектор Баррет безуспешно вспоминал, где его любимая зубная щетка, так как испытывал неудовольствие от всяких биохимических полосканий во рту.
- Эндрю, ты не слышал ночью шаги? – спросил Буратино.
- Шаги? – удивленно переспросил Баррет, продолжая искать по карманам щетку.
- Они самые, тихие и вкрадчивые шаги в коридоре.
- Нет, я сплю достаточно крепко. Предлагается экскурсия в кабинет Райсеро, вдруг наткнемся еще на какие-нибудь интересности.
Знакомая комната встретила следователей беспорядком, показавшимся Буратино странным. Многие бумаги со стола чудесным образом перекочевали на пол, а шлепанцы Райсеро запрыгнули на письменный стол. Портрет Наполеона висел на стене криво, болтаясь всего на одном гвозде.
- Заморочник Гувремон, - тихо произнес Деревянный. – Старая лиса явно водит за нос, здесь многое изменилось со времени нашего последнего визита.
- Бену не говорим ни слова. Сегодня ночью мы подкараулим его у нашей комнаты.
День тянулся медленно и скучно. За обедом Гувремон громко смеялся, рассказывал анекдоты и все о любимых им чайных розах. С наступлением темноты друзья устроили засаду и заняли исходные позиции на своем этаже.
- Справлюсь со стариком сам, не вмешивайся, - сказал Баррет, обращаясь к Буратино. – Ты останешься у себя в комнате и подстрахуешь меня морально. Требуется аккуратность, а то вдруг у Гувремона с перепугу сердце остановится, а я за сорок с лишним лет сыскной практики никогда не применял оружие и брать на себя грех самосуда не хочу. Стальные мышцы и большие пистолеты – это для начинающих, приятель.
Мрак ночи быстро сгущался, и скоро все предметы окрасились в черные и серые тона. Около часа ночи в коридоре заскрипел паркет. Инспектор зевнул. В дальнем конце коридора дверь приоткрылась, и на пороге возникла мрачная фигура в огромных темных очках. Инспектор почесал нос. Незнакомец зажег потайной фонарь и быстро двинулся вперед. Баррет вышел из-за шкафа:
- Здравствуйте, Бен.
Человек неожиданно развернулся, как юла, и ударил в лицо Эндрю маленьким чемоданчиком. Инспектор потерял равновесие и закричал:
- Подлец, я же просто поздоровался!
В коридор выскочил Буратино:
- Что случилось, Эндрю?
- Наш старичок-разбойник, оказывается, скачет не хуже зайчика с батарейками. Помоги мне подняться.
Друзья окинули взглядом коридор. Естественно, он был пуст.
Фрагмент 26 (166), июль 1999
- Скорее, в комнату Гувремона, - скомандовал инспектор.
Через пару минут Баррет прилежно стучал в спальню управляющего поместьем. Старик зажег свет и отворил дверь.
- Доброй ночи, мистер Гувремон, мне подумалось – вдруг вы еще не ложились? Я хотел поинтересоваться, нет ли у вас мыльных пузырей?
- Нет, дорогой. Не спится? Но где вы так пострадали? – осведомился Бен, и было очевидно, что мгновение назад он видел сны.
- Ударился об косяк, пробираясь к вам в темноте.
Правый глаз Эндрю опух и не раскрывался после знакомства с дипломатом незнакомца. Разговор закончился. Друзья удрученно побрели назад. Подозревать Гувремона было нелепо.
- Эндрю, нельзя ли было провести задержание как-нибудь попроще? – поинтересовался Деревянный.
Следователь молчал, он работал головой. В коридоре зажгли свет, сразу бросились в глаза крупные пятна чернил на полу.
- Странно, - пробубнил Буратино, - два часа назад пятна отсутствовали, это точно.
- Вот мой ответ: он стукнул меня чемоданчиком в глаз, это – раз. Внутри разбилась банка чернил, и по отметинам на ковровом покрытии мы накроем не только злоумышленника, но и его логово. Это – два.
- Мастер, эксклюзивно продумано, - восхищенно захлопал глазами практикант.
Дорожка из чернильных пятен, как нить Ариадны, привела следователей на четвертый этаж к дверям в глухом закоулке. Баррет осторожно потрогал ручку, дверь скрипнула, но не поддалась. Инспектор пожал плечами. Буратино отодвинул Баррета и вышиб дверцу уларом своего студенческого башмака. Маленькая каморка не имела окон, на кровати лицом вниз лежал незнакомец в черном плаще. Рядом валялась пустая винная бутылка и тот самый чемоданчик. Баррет стал похож на собаку, нагнавшую воришку. Нагнулся, поднял и понюхал бутылку - “Портвейн”, снял шляпу и кинул ее на подоконник.
- Встать!
Человек на кровати очнулся, поднял голову и залепетал:
- Я не виновен. Я – Бил Гэдсби. Мои фотографии часто печатают в газетах. Я – бизнесмен, а не убийца.
- Я вас пока не обвиняю, - отпарировал Баррет. – Рассказывайте все и постарайтесь ничего не пропустить. Это в ваших же интересах.
Подозреваемый поднял утомленные глаза:
- У вас нет выпить, всего 100 грамм? Простите, я забылся. У хозяина Нортхауса брат живет на Плутоне, он связался с контрабандистами, в общем, обычная мразь. От него мы узнали о страшной эпидемии в галактике М 87. Там люди умирали, как мухи. Дикий народ не имеет представления о настоящей медицине. Мы воспользовались информацией и после недолгих переговоров с вождями за контейнер медикаментов прикупили галактику М 87 всю целиком. Проклятый кусочек неба на карте, он закреплен за Табасоном, и инопланетные ребята имели полное право продать свой дом. Я не вижу в нашем предприятии ничего плохого – просто дачный бизнес. Я вложил в документы на право владения этой чертовой галактикой все свои сбережения. Полжизни мы зарабатываем деньги, полжизни – тратим их на медицину. Все мы рабы, но что делать, если таблетки правят миром. Вы со мной согласны?
- На таблетки, как и на штыки, можно полагаться, но на них нельзя сидеть. Продолжайте, - высказал свое мнение Баррет.