Фрагмент 25 (165), июль 1999

     Солнце медленно выползало из океанских пучин, поднимаясь над Исландией. В Нортхаусе готовились к завтраку. Морские птицы с криками кружились вокруг башни-донжона, а инспектор Баррет безуспешно вспоминал, где его любимая зубная щетка, так как испытывал неудовольствие от всяких биохимических полосканий во рту.

     - Эндрю, ты не слышал ночью шаги? – спросил Буратино.

     - Шаги? – удивленно переспросил Баррет, продолжая искать по карманам щетку.

     - Они самые, тихие и вкрадчивые шаги в коридоре.

     - Нет, я сплю достаточно крепко. Предлагается экскурсия в кабинет Райсеро, вдруг наткнемся еще на какие-нибудь интересности.

     Знакомая комната встретила следователей беспорядком, показавшимся Буратино странным. Многие бумаги со стола чудесным образом перекочевали на пол, а шлепанцы Райсеро запрыгнули на письменный стол. Портрет Наполеона висел на стене криво, болтаясь всего на одном гвозде.

     - Заморочник Гувремон, - тихо произнес Деревянный. – Старая лиса явно водит за нос, здесь многое изменилось со времени нашего последнего визита.

     - Бену не говорим ни слова. Сегодня ночью мы подкараулим его у нашей комнаты.

     День тянулся медленно и скучно. За обедом Гувремон громко смеялся, рассказывал анекдоты и все о любимых им чайных розах. С наступлением темноты друзья устроили засаду и заняли исходные позиции на своем этаже.

     - Справлюсь со стариком сам, не вмешивайся, - сказал Баррет, обращаясь к Буратино. – Ты останешься у себя в комнате и подстрахуешь меня морально. Требуется аккуратность, а то вдруг у Гувремона с перепугу сердце остановится, а я за сорок с лишним лет сыскной практики никогда не применял оружие и брать на себя грех самосуда не хочу. Стальные мышцы и большие пистолеты – это для начинающих, приятель.

    Мрак ночи быстро сгущался, и скоро все предметы окрасились в черные и серые тона. Около часа ночи в коридоре заскрипел паркет. Инспектор зевнул. В дальнем конце коридора дверь приоткрылась, и на пороге возникла мрачная фигура в огромных темных очках. Инспектор почесал нос. Незнакомец зажег потайной фонарь и быстро двинулся вперед. Баррет вышел из-за шкафа:

     - Здравствуйте, Бен.

     Человек неожиданно развернулся, как юла, и ударил в лицо Эндрю маленьким чемоданчиком. Инспектор потерял равновесие и закричал:

     - Подлец, я же просто поздоровался!

     В коридор выскочил Буратино:

     - Что случилось, Эндрю?

     - Наш старичок-разбойник, оказывается, скачет не хуже зайчика с батарейками. Помоги мне подняться.

     Друзья окинули взглядом коридор. Естественно, он был пуст.

Фрагмент 26 (166), июль 1999

     - Скорее, в комнату Гувремона, - скомандовал инспектор.

     Через пару минут Баррет прилежно стучал в спальню управляющего поместьем. Старик зажег свет и отворил дверь.

     - Доброй ночи, мистер Гувремон, мне подумалось – вдруг вы еще не ложились? Я хотел поинтересоваться, нет ли у вас мыльных пузырей?

     - Нет, дорогой. Не спится? Но где вы так пострадали? – осведомился Бен, и было очевидно, что мгновение назад он видел сны.

     - Ударился об косяк, пробираясь к вам в темноте.

     Правый глаз Эндрю опух и не раскрывался после знакомства с дипломатом незнакомца. Разговор закончился. Друзья удрученно побрели назад. Подозревать Гувремона было нелепо.

     - Эндрю, нельзя ли было провести задержание как-нибудь попроще? – поинтересовался Деревянный.

     Следователь молчал, он работал головой. В коридоре зажгли свет, сразу бросились в глаза крупные пятна чернил на полу.

     - Странно, - пробубнил Буратино, - два часа назад пятна отсутствовали, это точно.

     - Вот мой ответ: он стукнул меня чемоданчиком в глаз, это – раз. Внутри разбилась банка чернил, и по отметинам на ковровом покрытии мы накроем не только злоумышленника, но и его логово. Это – два.

     - Мастер, эксклюзивно продумано, - восхищенно захлопал глазами практикант.

     Дорожка из чернильных пятен, как нить Ариадны, привела следователей на четвертый этаж к дверям в глухом закоулке. Баррет осторожно потрогал ручку, дверь скрипнула, но не поддалась. Инспектор пожал плечами. Буратино отодвинул Баррета и вышиб дверцу уларом своего студенческого башмака. Маленькая каморка не имела окон, на кровати лицом вниз лежал незнакомец в черном плаще. Рядом валялась пустая винная бутылка и тот самый чемоданчик. Баррет стал похож на собаку, нагнавшую воришку. Нагнулся, поднял и понюхал бутылку - “Портвейн”, снял шляпу и кинул ее на подоконник.

     - Встать!

     Человек на кровати очнулся, поднял голову и залепетал:

     - Я не виновен. Я – Бил Гэдсби. Мои фотографии часто печатают в газетах. Я – бизнесмен, а не убийца.

     - Я вас пока не обвиняю, - отпарировал Баррет. – Рассказывайте все и постарайтесь ничего не пропустить. Это в ваших же интересах.

     Подозреваемый поднял утомленные глаза:

     - У вас нет выпить, всего 100 грамм? Простите, я забылся. У хозяина Нортхауса брат живет на Плутоне, он связался с контрабандистами, в общем, обычная мразь. От него мы узнали о страшной эпидемии в галактике М 87. Там люди умирали, как мухи. Дикий народ не имеет представления о настоящей медицине. Мы воспользовались информацией и после недолгих переговоров с вождями за контейнер медикаментов прикупили галактику М 87 всю целиком. Проклятый кусочек неба на карте, он закреплен за Табасоном, и инопланетные ребята имели полное право продать свой дом. Я не вижу в нашем предприятии ничего плохого – просто дачный бизнес. Я вложил в документы на право владения этой чертовой галактикой все свои сбережения. Полжизни мы зарабатываем деньги, полжизни – тратим их на медицину. Все мы рабы, но что делать, если таблетки правят миром. Вы со мной согласны?

     - На таблетки, как и на штыки, можно полагаться, но на них нельзя сидеть. Продолжайте, - высказал свое мнение Баррет.