Фрагмент 43 (92), ноябрь 1997
Много дней странствовал Персифаль в поисках приключений. А кругом леса, леса, ну а в центре колбаса. О, да. Сумрачным вечером на черной скале, напоминавшей по форме палку колбасы, увидел он полуразрушенный Мрачный замок. По узкой тропке Персифаль въехал и оказался у входа в большую залу, где горел свет. Рыцарь вошел, и здесь на столике подле камина его ждали расставленные шахматные фигурки, естественно, красного и белого цветов. Кресло рядом словно приглашало кого-то к игре. Дивясь тому, что это все могло бы значить, Персифаль сел и двинул вперед белую пешку. Тут же красная пешка сама ответила. Рыцарь вздрогнул, схватился за меч, но все было тихо, и он продолжил. Красные фигуры атаковали и оборонялись лучше, очень скоро Персифаль получил мат. Вторую партию рыцарь сыграл красными, но вновь проиграл, а затем, впрочем, и еще разок.
Пауза. Перси вскочил во внезапной ярости, обнажив меч, чтобы сокрушить фигуры и разрубить доску, но услышал строгий окрик:
- Остановитесь, сэр рыцарь! Если вы нанесете удар по этим волшебным шахматам, то постигнет вас ужасная беда. Подождите минуточку.
Вскоре ураган и землетрясение аккуратно потрясли Мрачный замок, и в залу вошла девушка во всем белом, под белой тканью она несла красную от крови чашу, или Грааль. От лохани исходил столь яркий свет, что нельзя было поднять глаз. Еще одна женщина вошла за первой, неся золотое блюдо, а за ней 3-я в красном – с белым копьем, с которого капало. Чудеса. Пройдет условный отрезок времени, и Персифаль станет владельцем Грааля и Печального Копья. Ходят упорные слухи, что Грааль и Копье то ли никогда не бывали в Британии, то ли уехали оттуда и ныне спрятаны в языческих подземельях под Петербургом. Журналисты даже называют более конкретный адрес: катакомбы под Александро-Невской Лаврой, которые много старше нашего города. Якобы сим волшебным копьем князь Александр в битве на Неве “наложил печать” к лицу шведского рыцаря Биргера. Что-то сказать дополнительно сложно, но древние философы верили, что если правильно прикоснуться к Печальному копью, то оно поднимется и превратится в безобидное перо, а чаша в чернильницу. Так будет написано продолжение Книги Жизни, так грустный конец станет радостным. Говорил же пророк пустынь: Чернила моих философов более драгоценны, чем кровь моих воинов.
Фрагмент 44 (93), ноябрь 1997
Вот и совершен подвиг Грааля, и все рыцари, кто не потерялся, вернулись в Камелот. Достигнуть Чаши удалось искателям, занимавшим за столом кресла, помеченные весенними знаками. Теперь сэр Персифаль навсегда удалился в Мрачный Замок. Вновь глава зимней партии – Ланселот Озерный стал величайшим среди братьев Круглого стола. Приближаются холода. За Столом появились пустые сидения, и на них нет более написанных золотом имен. Через образовавшиеся “плеши” не по дням, а по часам убывает жизненная сила волшебного дерева логров. Грустят в ночном небе созвездия Льва и Тельца, Водолея и Скорпиона.
Королевский племянник Медраут готов силой жениться на королеве Гвинавере, чтобы подвинуть Артура на троне. Шалун. Эту женщину всем сердцем любит рыцарь Ланселот Озерный. Нехитрая интрига заканчивается войной красных и белых. Весна сталкивается с Осенью, бушуют стихии, и в схватке с Ланселотом гибнет вождь крылатых львов – Гавейн.
Артур долго искал на поле боя своего друга, пока не нашел смертельно раненым. Душа Круглого Стола истекала кровью. Рыцарь попросил перо и бумагу и написал: “Я, Гавейн, умирающий от вашей руки, прошу о прощении. Возвращайтесь благородный Ланселот как можете скорее, ибо королевство логров в смертельной опасности. Я пишу это письмо в час моей смерти. Привет вам и прощайте, сэр Ланселот”.
Тут сэр Гавейн испустил дух, и королевство логров перестало дышать, а Артур проплакал всю ночь. Настал час, когда король Артур и Медраут предполагали встретиться и заключить мир. Разговор должен был состояться между двумя огромными армиями. Отправляясь на переговоры, Артур наказал своим воинам:
- Если где-то блеснет меч, атакуйте, убейте их всех, и этого предателя Медраута.
То же самое сделал и Медраут:
- Я не верю в этот уговор, если где-то блеснет меч – наступайте.
Успели лишь Артур с Медраутом сблизиться и выпить вина, как выползла из вереска гадюка, попытавшись ужалить Медраута. Рыцарь, не долго думая, выхватил меч и убил змею. Сталь блеснула на Солнце. Грозный шум поднялся с обеих сторон, и через мгновение войска, подобно лавинам, кинулись на встречу друг другу, и ничто не могло их остановить. Все. Это конец. В год 542-й, в битве при Камблане, следуя “Истории бриттов” епископа Гальфрида: Артур убил Медраута, а Медраут – Артура.
С волшебного дерева логров опали листья, засох ствол и ветви. Ветры его сломали. Зодиак рассыпался, остался лишь корень.
И приснилось Ланселоту, что королева Гвиневера лежит, умирая, и зовет его. Наутро герой узнал, что она тихо умерла в ту ночь. Ланселот, человек-корень, отправился в Гластонбери, где вскоре заболел и ушел в мир иной, как тот, у кого более не осталось желания жить. Так завершилась история логров. После побоища от всей дружины Круглого Стола остались только 4 человека – сэр Эктор, сэр Борс, сэр Бламур и сэр Блеоберис. Рыцари Круглого Стола были вместе, они играли в одни игрушки, но не смогли ими распорядиться, а потому перебили друг друга. О, да. Наши пальчики устали, одеяла и подушки ждут ребят. А те четверо погрузились в ладью и уплыли, чтобы, когда забрезжит рассвет, достичь своего Парнаса. А на Британию хлынули мутные воды хаоса, она зевнула и очень захотела спать.
А как же Тристан и Изольда? Она поцеловала его в уста и отдала душу, умерла с горя по своему милому. Когда король узнал о смерти любящих, он велел сделать два гроба: один из красного камня – для Изольды, другой из белого – для Тристана. Их похоронили в двух могилах около часовни, справа и слева. Ночью из могилы Тристана врос терновник, который, перекинувшись через часовню, ушел в могилу Изольды. Трижды хотели уничтожить это дерево, но тщетно. Наконец сообщили об этом чуде королю, и тот запретил срезать терновник.
Фрагмент 45 (94), ноябрь 1997
Как бы долго год не длился, все равно конец сгодился. Плачьте девчонки, Влад Сташевский женился.
