Тайна заброшенного подземелья в Шуваловском парке (50 – 53й фрагменты)
Фрагмент 1 (50), январь 1997
Давным-давно, так давно, что даже наши дедушки и бабушки уже не помнят когда, возникла в местечке под названием Перколо (на санскрите – Великий Круг) волшебная страна Словения. Это странное место есть круглый пласт земли, похожий на лепешку и подобный мосту, висящему над бездной, соединяя огромные фрагменты планеты Земля. И гора Парнас, и весь Петербург расположены на том мосту, а под ними пропасть к центру Земли. По иным преданиям на шаре планеты отдыхает сфинкс, и от того выглядит она из космоса зелено-голубой, и никто не смеет на нее напасть, место занято. Двуглавый Парнас новгородцы почитали, как вершину позвоночника сфинкса. Сказания говорят, что две реки текут по телу сфинкса: Прямая, она же Дан – река (Днепр) и Кривая, она же Ра – река (Волга). Если спускаться по позвоночнику на юг к Египту , то попадается нам на пути славный город Троя. Здесь когда-то вершил суд Дедушка, сверяя свои решения по книгам с Двуглавым Орлом. Видимо оттого иногда позвоночник Сфинкса в древности именовали – Троянов вал. Было время, когда и по правой, и по левой реке активно перемещались вверх-вниз товары и люди. Торговцы постоянно конкурировали, но в Парголовский Венец они обязаны были являться без оружия, здесь взаимная вражда строжайшим образом запрещалась. Сюда приходили посоветоваться с Верховным Оракулом. В Парголово, на Великом Круге, служили богам верховные дедушки. Они связывались с Волшебником, который общался с людьми через оракула горы Парнас. Шли столетия, но даже ближе к нашим дням оракула Водьской пятины, или Парголовского оракула, продолжали обслуживать прямые потомки патриарха Богумира, того “последнего из могикан”, что уцелел после Потопа. Оракул Парнаса имел огромное значение для Евразии, и чтобы ни случилось в Словении, но первым условием любых переговоров о войне или мире было – особый статус Водьской пятины. Однажды Оракул замолчал, Волшебник покинул здешние места, и это стало страшным бедствием для Словении. Летописи сообщают, что человечество отныне шло в ночи, и не у кого было спросить совета.
Ряд аналогий роднит оракула Водьской пятины с древнегреческим оракулом из Дельф. Со всех сторон света в Дельфы приезжали цари, чтобы посоветоваться с духом Аполлона, который обитал в оракуле. Потоп смыл грехи человеческие, но из грязи им оставленной возник змей Пифон, которого на Парнасе убил Аполлон. Через расщелины Аполлон сбросил тело змея вглубь земли, и с тех пор из недр стали подниматься испарения, продукты распада Пифона. Вдыхая глубинные газы, жрицы-Пифии связывались с Аполлоном, богом-прорицателем: “Как раз в это время возникла история о том, что испарения идут от разлагающегося тела Пифона. Возможно, что оракул таким образом решил скрыть собственное происхождение” [Мэнли Холл]. По другой легенде Аполлон не убил, а приручил Пифона, поставив его охранять собственные чертоги. Случайным и надменным людям к Аполлону нет доступа, визит закончится плачевно: в лучшем случае - для психики, в худшем – для жизни. Само слово “Пифия” буквально означает девушку, впавшую в безумие. Греческие мифы говорят, что Дельфийского оракула случайно открыли пастухи. Слава об этом месте быстро распространилась, и многие приходили узнать будущее, вдохнув миазмы, но почти все они сходили с ума или погибали. Античность знала нескольких оракулов, и всех их обслуживало Пифийское братство, специальный орден жрецов. Пророчества регистрировались священными мужчинами в зеленых одеждах, прямыми потомками того Девкалиона, что по фракийским мифам уцелел после Потопа. Они отличались рыжими волосами. Пифийское братство составляло Серебряные книги, более известные как книги Сивилл. Кое-что жрецы передавали поэтам, которые перелагали предсказания в оды и басни, делая их доступными для широкой публики. “Через его, оракула, предсказания много несчастных людей было спасено от гибели, и много заблудших душ нашли правильный путь. Он предавал смелости в устроении новых институтов и способствовал полезным открытиям. Его моральное влияние было на стороне добродетели, а его политическое влияние было в пользу продвижения городских свобод” [Джеймс Гарднер, Веры Мира].